С капитаном Климом мы встречаемся в Адмиральском сквере. Повод для встречи – немного грустный: у Владимира Георгиевича так складываются семейные дела, что он оставляет Владивосток и переезжает жить в Москву.
Клим – по-своему уникальный капитан в истории морского Владивостока. У него нет особых наград и регалий, он водил круизные и пассажирские лайнеры Дальневосточного морского пароходства. Но по двум ярким фактам из его биографии можно рассказывать историю дальневосточного пассажирского флота конца 20-го века.
Первый – пожар на лайнере «Туркмения» в 1986-м. Круиз детский, 293 несовершеннолетних пассажира. Ответственность административная у капитана высока, но в этой истории еще и моральная. Всех вывели на шлюпки, ни одного ребенка не потеряли, 2-е членов экипажа погибли. Казалось бы, умелый капитан и самоотверженный экипаж должны принимать награды.
Владимир Клим, капитан теплоходов «Туркмения» и «Русь» (80-90-е):
– В августе этого же 1986-го года произошла большая трагедия с «Адмиралом Нахимовым». Эту трагедию не смогли скрыть, и она прозвучала по всему Советскому Союзу. Была создана большая комиссия правительственная во главе с Гейдаром Алиевым, полетели головы в Одесском обкоме партии, затрещали кресла под многими руководителями в Министерстве морского флота. И тут после августа, в начале ноября месяца — пожар на теплоходе «Туркмения». И, несмотря на то, что у нас всё обошлось хорошо: в том плане, что пассажиры были спасены, и практически все члены экипажа остались живы. Нас вызвали в краевой комитет партии – меня, старшего механика, старпома – и было принято решение: исключить из членов партии. А что такое исключение? Для капитана – это волчий билет и отказ от профессии.
Моряков тогда защитил секретарь парткома пароходства Александр Луговец. Обошлось персональными строгими выговорами от крайкома, хотя звучали и голоса о возбуждении уголовного дела. Личное мужество в море, когда спасали детей, слаженный труд экипажа в условиях пожара и шторма – во внимание не принимались.
Владимир Клим, капитан теплоходов «Туркмения» и «Русь» (80-90-е):
– В принципе, другого мы и не ожидали от нашего партийного руководства, потому что они в первую очередь боялись за свои посты и свои места. Единственное, что нас спасло, что все комиссии, которые приезжали и пожарная, и из министерства, и из пароходства – все проверяли и признали действия экипажа единственно грамотными и верными. Если бы в наших действиях нашли какую-то оплошность, то мы бы были наказаны и очень сурово. Сидели, может быть, по тюрьмам.
Карьеру Климу не поломали, и уже в 1988-м он становится капитаном круизного судна «Константин Черненко». И именно по его инициативе экипаж обратился к партийной элите, которая тогда занималась перестройкой, переименовать теплоход в «Русь». Предложение приняли. А в августе 1991-го в дни ГКЧП «Русь» была в порту Иокогамы единственным судном из государства, которого де-факто уже не существовало. Объяснить что-то японской прессе, которая начала атаковать пароход, моряки не смогли, слишком мало было информации с родины. Но на обратном переходе с согласия капитана девушки-стюардессы с «Руси» пошили большой триколор и заменили им советский флаг. В Находку «Русь» пришла под еще не совсем официальным флагом Российской Федерации.
А дети капитана Клима, спасенные на «Туркмении», до сих пор поддерживают друг с другом связь. Борис Мисюк, сейчас писатель, а тогда член экипажа рыбацкого судна, которое получило сигнал СОС с горящей «Туркмении», продолжает следить за той историей 30-летней давности. Потому что она все еще не закончилась.
Борис Мисюк, член Приморского отделения Союза российских писателей:
– И я в конце этого очерка написал просьбу в виде постскриптума – обращение к детям, кто 30 лет назад был на «Туркмении», кто из них пошел в море работать. Потому что перед ними был такой прекрасный пример, как капитан Клим справился со всеми этими страшными делами. Ночью, в открытом море. А я как раз был на промысле на плавбазе «Томск», и наш радист ночью ремонтировал магнитофон и услышал первым этот СОС с Туркмении. 1:48
Дай бог, чтобы сигналы SOS в море звучали только на учебных тревогах, а всем зрителям программы «Морское собрание» традиционно желаем семи футов под килем.