Тема недели. Знаменитости и Владивосток

О том, что Лагерфельды когда то жили и работали во Владивостоке, историк  Сергей Корнилов узнал из интервью известного кутюрье. Тот рассказал, что его отец 11 лет жил и работал в России представителем швейцарской компании «Нестле».

Наталья Смолянинова, корреспондент:

— Каких-то личных вещей семьи Лагерфельд  во Владивостоке не сохранилось. Единственное, что в экспозиции музея имени Арсеньева до сих пор хранится, вывеска компании «Нестле».

В конце 19, начале 20 века реклама компании «Нестле» была по всему городу. Она гласила, что шоколад,  сливки, молоко, молочная мука — во всех аптекарских и бакалейных магазинах.

Серей Корнилов, историк:

— Он здесь прожил какое-то время и эмигрировал после революции, так как с бизнесом у иностранцев здесь было не очень хорошо.

Возможно, если бы не было революции, Карл Лагерфельд, на зависть всем модникам, родился бы именно во Владивостоке, а не в Германии. Но даже там, после отъезда, семейство Лагерфельдов сохраняло привычки, приобретенные в России. 

Серей Корнилов, историк:

— У них в семье по средам подавали русский борщ. С тех пор, говорит Карл Лагерфельд, у него дикое отвращение к варёной свекле.

О владивостокском прошлом своей семьи Карл Лагерфельд вспоминает не очень часто, в отличие от писателей. Так, Сергей Довлатов в книге «Наши» описал жизнь своего деда Исаака Мечика во Владивостоке.

Во Владивостоке рос и отец Довлатова — Донат Мечик. Здесь он работал актером. А дядя писателя- Михаил Мечик учился в коммерческом училище — ныне подразделение ДВФУ на улице Суханова. 

Наталья Смолянинова, корреспондент:

— Во время учебы Михаил Мечик познакомился с Александром Фадеевым. И с этим связана еще одна владивостокская история и легенда семьи Довлатовых.

Серей Корнилов, историк:

— Михаил Мечик отбил девушку у Фадеева, именно поэтому в романе «Разгром» у Фадеева есть герой Мечик – предатель. Вот так он отомстил своему обидчику. 

«Беспорядков мой дед не любил. Поэтому и к революции отнесся негативно. Более того, даже несколько замедлил ее ход. Дело было так. Народные массы с окраин устремились в центр города. Дед решил, что начинается еврейский погром. Он достал винтовку и залез на крышу. Когда массы приблизились, дед начал стрелять. Он был единственным жителем Владивостока, противостоявшим революции. Однако революция все же победила. Народные массы устремились в центр переулками». Серей Довлатов из рассказа «Наши».

По мнению писателя Василия Авченко, все что написал Довлатов про Владивосток, конечно, интересно, но принимать это за чистую монету не стоит. 

Василий Авченко, писатель, журналист:

— Довлатов всегда мистифицировал и фантазировал, чтобы получалось интереснее или смешнее, понятно, что описание Владивостока и  революционных событий, здесь выдумано процентов на восемьдесят.

К теме Владивостока в своих произведениях возвращался еще один писатель 20 века — Даниил Хармс, чей отец также жил и работал в приморской столице. 

Владивосток попал в произведения Хармса, благодаря его отцу — Ивану Ювачеву, который в конце 19 века жил в Петербурге и попал в сомнительную компанию. 

Серей Корнилов, историк:

— Он связался с революционерами с народовольцами, более того, с террористической организацией «Народная воля» и готовили они теракт против Александра II.

Покушение на Царя предотвратили, а отца Хармса сослали на каторгу на Сахалин. Там он пересмотрел своё отношение к власти и впервые соприкоснулся с большой литературой. На Сахалине Иван Ювачев познакомился с Антоном Чеховым. 

Сергей Корнилов, историк:

— После того, как закончился срок, его отправили на поселение во Владивосток. В Москву, Петербург и в европейскую Россию был запрещен въезд. Во Владивостоке он прожил 5 лет, работал в пароходстве КВЖД и печатался в местной прессе.

Во Владиивостоке отец Хармса жил в одно время с Лагерфельдом. Возможно, они даже были знакомы, но перед русско- японской войной Иван Ювачев покинул Владивосток. И в 1905 году в Петербурге у него родился сын Даниил — в будущем один из самых экстравагантных писателей русской литературы.

Василий Авченко, писатель, журналист:

— Во Владивостоке Хармс побывать не смог, но мне очень понравилось, что в одном примечательном его тексте под названием «Грязная личность», где один из персонажей уезжает во Владивосток. Описывается такая драка, где один ударил другого кочергой, а другой взял и уехал во Владивосток. аталья Смолянинова, корреспондент:

— До революции во Владивостоке были и Китайская улица (ныне Океанский проспект), и Пекинская (сейчас Адмирала Фокина), и Корейская ( теперь Пограничная). Их потом переименовали, а вот Сеульская, так и осталась Сеульской. Может быть, потому, что находится далеко от центра. И когда-то, именно на этой улице, жил дедушка Виктора Цоя.

Эта песня 1988 года, возможно, главная отсылка в творчестве Виктора Цоя к родине своих предков. Прадед звезды советского рока Цой Ен Нам в 1907 году бежал из Кореи от голода и «осел» во Владивостоке. 

Василий Авченко, писатель, журналист:

— Здесь у него родился сын по имени Цой Сын Дюн, а по-русски его звали Максим Петрович Цой. Он родился в  1914 году во Владивостоке.

Во Владивостоке Максим Петрович Цой работал школьным учителем. Но все изменил 1937 год. Тогда советское правительство готовилось к войне с Японией. И, чтобы предотвратить шпионаж, в течение нескольких дней всех корейцев выселили из Приморья. 

Семью Цоев выселили в Узбекистан, в 70-ые они перебрались в Ленинград, где и родился Виктор, ставший культовым музыкантом. 

Так сложилось, что ни Цой, ни Довлатов, ни Хармс, так до Владивостока и не доехали. А вот Стивен Сигал здесь побывал. В 2015 году во время Восточного экономического форума, он признался журналистам, что и его родословная связана с приморской столицей. 

Стивен Сигал, киноактёр:

— Моя бабушка отсюда, я чувствую себя местным.

Довлатов, Хармс, Лагерфельд, Цой, Сигал —  всех объединяет Владивосток,  где жили и работали их предки. А для самой приморской столицы — это еще одна интересная деталь, которая украшает короткую, но такую яркую историю нашего города.  

«Панорама»

 

Категории: