Эти люди пришли в ТИНРО-Центр за водой. Так между собой они называют участки морской акватории, которые государство выделяет в долгосрочную – на несколько десятков лет – аренду для того, чтобы эти люди взялись за разведение и выращивание ценнейших гидробионтов Японского моря: дальневосточного трепанга, приморского гребешка, тихоокеанскую устрицу, сахалинскую спизулу, морских ежей и прочих-прочих обитателей прибрежного дна.
ОЖИДАНИЕ С НЕДОВЕРИЕМ
У желающих получить воду – на лицах ожидание, смешанное с недоверием. Все чувствуют, что история затягивается надолго. И хотя они пришли за водой, и, судя по всему, останутся без обеда, от жажды и голода они не умрут. Это аукцион, открытые торги, здесь вращаются немалые деньги, нужно сделать весьма ощутимые взносы в начале, а затем еще и возможна торговля с вероятными претендентами на тот же участок воды.
Александр Платонов, исполнительный директор НО «Дальневосточная ассоциация «Аквакультура»:
– Вот сегодня придут, ну выиграют они, вложат миллионы, а вложат ли они такие же – ведь это же затратная наша отрасль. 4-5 лет туда надо только вкладывать. И только потом ты что-то начнешь там извлекать. Причем, рискуют люди, я не знаю, во имя чего. Сегодня участок дается без паспорта, там не сказано, сколько и чего я там могу выращивать: я не знаю, что там за вода, там вода может быть голая, ну дно, там невозможно ничего выращивать. А в условиях сказано: через 6 лет я тонну с гектара должен давать. Чего? Ну чего-нибудь.
Они еще не знают, что этот аукцион обернется фиаско. На 29 участков претендовало не меньше 70 компании, заявок было – 582. Торги тянулись несколько дней, и в итоге – антимонопольный и прокурорский протест, отмена результатов. Организатор торгов – территориальное управление Росрыболовства – отмену апеллирует в арбитраже, аукционные взносы кто-то заберет, кто-то нет. Снова ожидание – уже не на несколько дней, а может быть, на годы, а недоверия еще больше и его не измерить и не подсчитать.
ОБ АКВАКУЛЬТУРЕ С ПЕССИМИЗМОМ
Скептики и романтики – на две такие категории разделились в Приморье те, кто связан с настоящим и будущим морского огородничества в крае. Скептики – это те, кто здесь и сейчас работает на земле, или точнее – на воде. Романтики – те, кто пытается заглянуть в будущее, пытается превратить сегодняшнюю малоэффективную самодеятельность в реальные технологии и проекты.
Владимир Ощенко, ведущий:
— Юрий, в твоих публикациях по поводу развития марикультуры прослеживается несколько скептичная оценка. Ты пишешь, что марикультурное чудо в Приморье не состоялось и не состоится. Откуда такой скептичный взгляд?
Юрий Нурмухаметов, обозреватель деловой газеты «Золотой Рог»:
— Я провел анализ нормативной базы, тех показателей целевых, которые предприятия Приморского края должны были достигнуть в 2016-м году по объемам продукции. Эта продукция должна была быть изъята из воды и поступить на потребительский рынок либо Приморского края, либо в экспортном варианте в страны Азиатско-Тихоокеанского региона. Анализ показал, что мы отстаем в 8 раз.
Ситуацию с марикультурными хозяйствами в Приморье пессимисты в деловых кругах края уже называют «потемкинским проектом». «В Приморском крае практически с нуля планируется вырастить и реализовать 17 тысяч тонн объектов аквакультуры», — написано в федеральной отраслевой программе до 2020 года. Объем продукции взят не с чистого листа. Рассчитывались площади участков, которые уже в аренде у бизнеса, учитывались предыдущие отчеты и цифры по объемам производства, которые пользователи участков указывали при заключении договора аренды. Сроки завершения федеральной отраслевой программы – 2020-й, вот тогда мы должны будем иметь 17 тысяч тонн гидробионтов. Стало быть, по промежуточному показателю в 2016-м году аквакультурные хозяйства Приморья должны были направить в торговлю – внутреннюю и зарубежную – что-то около 9760 тонн. Однако по отчетам предприятий, которые они подали в Приморское управление Росрыболовства и в органы статистики, произведено и реализовано в 2016-м году 1300 тонн. В 12 раз меньше, чем должно быть через два года. А тут еще и аукционы на новые участки объявлены несостоятельными.
Единственным утешающим фактором для Минсельхоза является то, что «выращенные» и «спрятанные» в морских глубинах Японского моря «бумажные» урожаи предприятий не были обильно удобрены федеральными бюджетными деньгами. Согласно паспорту федеральной программы, деньги выделены на субсидирование ставки по инвестиционным кредитам.
Юрий Нурмухаметов, обозреватель деловой газеты «Золотой Рог»:
– Но если мы будем оперировать этими цифрами и продолжать дальше это делать, мы не создадим рабочие места, не получим товарную продукцию, у компаний не будет товарной выручки, не будет развития. В 2007 году компании-хозяйства аквакультуры Приморского края вырастили 1000 тонн продукции, эта продукция была изъята из воды, продана кому-то. В 2016-м году – 1300 тонн. За это время площадь водных участков увеличилась почти до 40 тыс. гектаров. Это огромные водные территории на сегодня, на которых ничего нет.
Краевая программа концептуально опирается на то, что предприятия добросовестно будут вести реальную деятельность, пользуясь апробированными научными разработками по выращиванию гидробионтов, которые есть в других видах аквакультуры. Однако на Дальнем Востоке таких разработок нет, а унифицировать технологии для всех участков невозможно. Участки «индивидуальны».
Юрий Нурмухаметов, обозреватель деловой газеты «Золотой Рог»:
– Приморский край все-таки имеет уникальную водную акваторию, хорошую гидрологию, уютные живописные бухты, где это, безусловно, можно и нужно развивать. Весь вопрос в том, как к этому подходить. Для того, чтобы эффективно развить производство, чтобы этот бизнес развивался, необходимо признать текущую ситуацию, которая есть на сегодня. А она такова, что есть технологические промахи, прежде всего по биотехнологиям. Это основная проблема – в том, что предприятия, получив водные участки в собственность, не имеют технологий.
При этом ссылаться на бюрократию и административные барьеры не стоит. Первая «вода» по договорам водопользования бесплатно была роздана еще 10 лет назад, 5 лет назад на аукционах предприниматели платили за участки всего десятки тысяч рублей. И сегодня на большинстве участков участках до сих не видно садков с гидробионатами. В приморской деловой прессе прямо пишут, эти компании просто собирают природный запас и реализуют его по теневым каналам.
ОБ АКВАКУЛЬТУРЕ С ОПТИМИЗМОМ
Но если оглянуться вокруг на берега Японского моря, где аквакультурные хозяйства у соседей – китайцев, корейцев, японцев – существуют практически в тех же природных условиях, что и у нас, но история этих хозяйств уходит корнями в глубину на несколько столетий. Что мы не можем сделать такого, что придумано азиатами 150-200 лет тому назад?
Сергей Масленников, руководитель Центра аквакультуры и прибрежных биоресурсов Института биологии моря ДВО РАН:
– Влияние китайской культуры на наших восточных соседей Японию и Корею было очень сильное. Был интенсивный торговый обмен, и, естественно, места обитания эти – нормальные для трепанга. Он всегда там жил и сейчас живет. И его всегда там добывали, поскольку этот объект несложный для промысла. Трепанг в Японии упоминался чаще, чем другие, в стихах.
Когда первые европейцы появились в японской Йокогаме, это была маленькая рыбацкая деревушка, где в каждом дворе варили трепанга (намако). Сёгунат – тогдашняя феодальная власть в Японии — контролировал промысел и заготовку трепанга по всей стране. В течении 3-х столетий трепанг был основным источником экспортных доходов страны от продажи его в Китайскую империю. Именно поэтому в кратких поэтических опусах хайку (haiku) упоминание намако встречается чаще, чем полная луна, свежий снег или цветущая вишня сакура.
С эпохой Эдо феодализм ушел в историю, современная Йокогама — это крупнейший муниципалитет в Японии, а экономика и технологии этой страны стали легендарными в современном мире. Промысел трепанга и экспорт в Китай, тем не менее, сохранились и даже несколько возросли в объемах, но о его стратегическом значении теперь можно говорить с улыбкой, особенно посмотрев на варку и сушку, которые сохранились в прежнем, совершенно кустарном варианте. Но говорят, что японцы, попадая в западный мир, удивляются тому, что намако описывают у нас, что этот морской организм похож по форме на огурец. А ведь всем японцам хорошо известно, что как раз огурец — это огородный овощ, который по форме напоминает намако, а не наоборот.
Сергей Масленников, руководитель Центра аквакультуры и прибрежных биоресурсов Института биологии моря ДВО РАН:
– Потреблению трепанга больше тысячи лет, и он, в отличие от многих животных, доказал свою жизнеспособность. Если мы знаем, что здесь заготавливали тигра на экспорт в Китай, и с ним всё плохо, а трепанга тоже заготавливали, и с ним так плохо не стало. Даже в самые тяжелые 90-е годы, когда в приморских районах все, кто мог нырять, от безработицы научились нырять за трепангом, он все равно выжил. Потенциал у него высокий. А сейчас много усилий вкладывается в его искусственное воспроизводство. Большие усилия делаются для того, чтобы увеличить площади плантаций. Сейчас Дальний Восток кипит, особенно Приморский край, по поводу выделения новых участков. Эта работа, которой мы занимались 20 лет, 25 – она только сейчас дает плоды. Не очень хорошо, что так долго, но это не страшно для трепанга.
Может быть, эти и другие сведения и данные о мире прибрежного огородничества когда-то станут общими и понятными не только практикам-скептикам и теоретикам-романтикам. И тогда эти знания сделают аквакультуру в Приморье тем, чем она сегодня мыслится в проектах – налаженным технологичным делом и бизнесом для десятков тысяч. Ведь в Приморье немало людей, которые любят море и умеют работать с ним, таким щедрым, если уважать его и отдавать что-то и ему, а не только брать.