Он рассказал нам о «Ночном Дозоре» еще до того, как это стало «мейнстримом». Российский писатель, фантаст Сергей Лукьяненко на площадке международного фестиваля «Литература Тихоокеанской России» в интервью «ОТВ-Прим» рассказал о том, какое будущее нас всех ждет, как часто ему приходится встречаться с «вурдалаками», а также ответил на вечные вопросы русских классиков.
Сергей Васильевич, добро пожаловать во Владивосток. Это уже становится доброй традицией, как и ваше участие в фестивале «Литература Тихоокеанской России». В принципе, понятно, чего от таких мероприятий ждем мы, читатели. А чего от ЛиТРа ждут писатели?
По большому счету мне просто интересно встретиться с читателями. Посмотреть на далекий от Москвы уголок России и ощутить, как и чем живут люди. О чем они думают. Для писателя это важно: понимать не только жизнь вокруг себя, но и по всей стране.
Увиденное совпадает с вашими представлениями?
Вроде как да. Наверное, потому что уже не в первый раз здесь нахожусь.
Вы смотрите «Игру Престолов»?
Самое смешное, что нет. Я даже книжки в какой-то момент перестал читать. Решил дождаться, когда все выйдет. Думаю, что я с удовольствием посмотрю «Игру престолов», спокойно, с первой серии, после того, как она закончится.
Кажется, цикл Джорджа Мартина («Песнь льда и пламени»-прим.ред.) перевел жанр фантастики из категории «не для всех» в предмет масскульта?
До Джорджа Мартина были «Звездные войны», которые тоже стали общим явлением. И [Джон] Толкин (автор цикла «Властелин колец»-прим.ред.), который стал явлением культуры, как в кино, так и в литературе. Мартин – это один из тех, кто эту традицию поддержал. За что я ему, как коллега, очень благодарен. Он вообще прекрасный писатель. Я его начал читать задолго до того, как он начал писать свой цикл. У него есть и другие великолепные романы и рассказы.
Вы положительно относитесь к экранизациям?
Да, в наше время это, во-первых, очень мощный элемент популяризации книги. Во-вторых, это просто искусство – перевод книги в другую форму.
Писателю, правда, свойственно сегодня влиять на умы масс? Или сила слова несколько переоценена?
В какой-то мере это влияние существует. Раньше оно, может быть, было сильнее, сейчас меньше. Сейчас это может принимать другие формы, переходить в какие-то другие форматы – кино или сериалы. Но, в основе все равно лежит рассказанная история или книга.
Что для писателя Сергея Лукьяненко важнее: прижизненный успех или посмертная слава?
Хорошо бы и то и другое. Понимаете, очень трудно задаваться этим вопросом. У нас нет возможности понять и выбрать: «Веди себя так, и тогда у тебя будет слава сейчас» или «Вот так себя веди и она наступит после смерти». Как правило, пытаясь так выбрать, можно не получить ни того, ни другого.
Вы верите спасительную силу прогресса для всего человечества?
Технический прогресс может, как нам помочь, так нас и погубить – это факт. Но в целом, я настроен оптимистично и считаю, что очень многие проблемы можно будет с помощью технического прогресса решить. Главное, чтобы при этом не загнать себя в ту или иную ловушку. Потому что технический прогресс – очень удобен и для создания тоталитарной диктатуры, и для просто быстрого и качественного уничтожения всего человечества.
Человеческая натура несовершенна. Как вам кажется, есть надежда на то, что человек в будущем наконец-то исправится и станет лучше? Или «хомо сапиенс» — тупиковая ветвь эволюции и окончательно все порушит?
Я думаю, все-таки шансы у нас есть. Не 100-процентные, но есть. Потому что определенный прогресс идет. Он, как положено прогрессу, неравномерный, порой заводит нас не туда, но в целом движение, наверное, более-менее в правильную сторону.
Главный ресурс человечества – время. Думаете, мы осознали, что у нас его крайне мало?
Не все. Но, есть и те, кто понимает. Надеюсь, что их будет больше среди тех, кто принимает решения.
Каким вы представляете себе Апокалипсис?
Я представляю ученого, который нажимает на кнопку и говорит: «Начнем наш эксперимент».
То есть все-таки технический прогресс?
Ну, скорее да.
А чисто русская антиутопия, она какая?
Русская антиутопия в принципе такая же, как и везде. Среди классических антиутопий всегда была «Мы» Замятина. Наравне с Оруэллом и другими. Точно также русская антиутопия, в первую очередь, боится подавления человека обществом – основная тема антиутопий.
Почему произведение Оруэлла «1984» до сих пор хит продаж в книжных магазинах?
Талантливо написанная вещь, которая рассказывает о вечных человеческих проблемах. Самое забавное, что когда-то она воспринималась как «наезд» на социализм. А сейчас мы понимаем, что это универсальная история. И капиталистического мира она касается ничуть не в меньшей мере.
Это инструкция, как не надо делать или руководство к действию?
Как не надо, конечно.
Вы говорили, что очень хорошо относитесь к коммунизму…
Как идея, коммунизм – хорош и прекрасен. Другое дело, что механизмы его реализации мы так и не нашли.
И это не утопия, и вы верите в построение такой системы?
Если мы возьмем утопический коммунизм, описанный в книгах Стругацких — «Полдень. XXII век», то мы увидим, действительно, прекрасное общество, в котором бы хотелось жить. Но, вот как создать это общество, к сожалению, мы не знаем.
А что вас разочаровывает в окружающей действительности, как явление, больше всего?
Неумение учиться на чужих ошибках и на исторических аналогиях.
В одном из своих интервью вы сказали, что любая фантастика – работа со смыслами сегодняшнего дня. А в чем состоят главные смыслы нашей страны сегодня?
Баланс между порядком и свободой. И скажем так, понимание необходимости рывка в развитии. Потому что во многих отношениях мы, действительно, тормозим там, где надо двигаться вперед. Самое обидное, что у нас есть эти предпосылки к тому, чтобы вперед двигаться.
Что для вас является абсолютным злом?
Двоемыслие. Грубо говоря, ситуация при которой для одной стороны применяются одни правила игры, а для второй другие. На мой взгляд, это наиболее опасное зло, потому что оно очень частое.
Начинаю читать ваш роман «Кваzи», в связи, с чем вопрос – а как часто вам приходится иметь дело с «вурдалаками»?
Чаще, чем хотелось бы.
И вы не можете себя от таких встреч отгородить?
Потому что в жизни много людей, которые на самом деле «ходящие мертвецы».
А чего вы больше всего боитесь?
Миллиона вещей: болезней, войны — чего угодно. Но, не потусторонних. Зомби и вампиров я точно не боюсь.
Порекомендуйте что-нибудь почитать из того, что сами недавно читали?
Знаете, это такой сложный вопрос. Смотря кому, какой аудитории – подростку, мужчине, женщине. Универсальной книги на все времена нет. Если не брать совсем уж классику.
А оказавшись на необитаемом острове, какую книгу возьмете?
Руководство по выживанию.
Но, не «Робинзона Крузо»?
Его я помню хорошо.
Сергей Васильевич, сейчас будет «блиц от классиков». Я задам вам некоторые из «вечных вопросов» русской литературы. Интересно, есть ли у вас на них ответы. Какой вопрос испортил граждан нашей страны сегодня?
Недоверие ко всему: к власти, друг к другу, к самому себе.
Что нам делать с теми, кто виноват?
Воспитывать.
Бардак не в клозетах, а в головах. Когда начнем прибираться?
Когда мы приберемся снаружи, тогда станет чище и внутри.
Прибежищем для кого становится патриотизм сегодня?
Отвечу оксюмороном: для патриотов.
Куда несется Русь?
Всегда вперед. А вот, что впереди это мы не всегда знаем.
Но все-таки к техническому прогрессу?
Может быть.
Или к апокалипсису?
Может быть.
Андрей Горюнов.